Ученый, коммунист Август 1969 года. Раскаленная пустыня на египетском Синайском полуострове. Война Израиля с Египтом. Уверенные в своих силах, в превосходстве, позади многие годы подготовки на полигонах Америки, израильские пилоты полны желания раздавить этих арабов. И на самом деле, лучшие самолеты, полная разведывательная информация со спутников, мощная система подавления электронных средств Египта. Радиолокационные станции Египта обнаруживают летящие на предельно малых высотах израильские самолеты слишком поздно и удары неотвратимы. Еще чуть-чуть и полная победа. Но что это? Из боя не возвращаются друзья, с которыми еще вчера праздновали победы. Резко возросли потери элитных пилотов. Некоторые самолеты возвращались домой со странными повреждениями, не похожими на попадания зенитной артиллерии. Сопло и задняя часть фюзеляжа исковерканы от попадания небольших снарядов или ракет. Новое оружие у египтян? Советское? Американские советники, анализ разведывательной информации подтвердили. Да, это новое советское оружие. Принципиально новое. Подобные зенитные комплексы еще только-только разработаны в США. Но не могли же Советы создать что-то подобное раньше американцев. Создали. По египетским данным за один день десятью ракетами советского производства было сбито шесть израильских самолетов И теперь приходится полностью менять тактику применения авиации и отработанные схемы налетов. Повысить высоту полета, снизив при этом эффективность поражения и увеличив вероятность поражения от традиционных средств ПВО. По данным ЦРУ советское чудо-оружие называлось «Стрела». Были получены даже снимки, на которых солдат в шлеме, в очках прицеливался из окопа, направляя длинную узкую трубу с ракетой на плече вслед самолету. 1945 год. Военно-воздушную инженерную академию имени профессора Н.Е. Жуковского окончили несколько молодых ученых, уже имевших математическое университетское образование. Среди них и Александр Аркадьевич Красовский. Ему было только 23 года. После тяжелой войны советская авиация нуждалась в новых идеях, принципиально новых самолетах. И молодые ученые рождали научные школы, создавали новые кафедры, воодушевляли молодежь. За несколько лет советская авиация преобразилась. Страна возрождалась из руин войны и создавала удивительные образцы. Самолет МИГ-15, не уступавший хваленым американским сейбрам в небе Кореи, самолеты Туполева, Яковлева, Мясищева, Сухого, Бериева, вертолеты Миля, Камова… Вокруг А.А. Красовского на кафедре «Авиационная автоматика и телемеханика» собрались молодые талантливые ученые: Е.А. Румянцев, Ю.А Вавилов, А.И. Сучков и др. До позднего вечера горел свет в лабораториях кафедры и в кабинете начальника Его увлеченность, научный кругозор и удивительная интуиция воодушевляла всех сотрудников. Теоретические исследования почти всегда сопутствовали изобретениям. Александр Аркадьевич обладал даром увидеть необычные стороны проблемы автоматического управления полетом. Традиционные схемы управления почти всех самолетов и ракет были построены как многоканальные. Одни рули управляли тангажем, т.е. поворотом в вертикальной плоскости, другие по крену. Для каждого типа рулей создавался свой канал с усилителями, рулевым приводом, автоматикой. Проблемы возникали при управлении на больших углах, при которых каналы влияли друг на друга. Это усложняло управление. Точность управления также зависела от качества усилителей (так называемый «дрейф нулей»). Решение этих проблем было парадоксальным. Красовский предложил отказаться от традиционной схемы управления ракетой и обосновал одноканальный принцип. Ракета закручивалась вокруг продольной оси как пуля, гироскопический эффект стабилизировал ее при полете, уменьшая затраты на стабилизацию. Ракета при этом могла быть узкой и длинной, достигая большой скорости. Она могла поместиться в наплечном пенале, небольших размеров. Система управления, головка самонаведения, рули были необычны и не имели многих недостатков двухканальных систем. Были созданы высокочувствительные измерители ускорения, усилители переменного тока избавились от проблемы «дрейфа нулей». Необычность ракеты оттолкнула некоторые конструкторские бюро. Главный конструктор Коломенского КБ Шавырин поверил в необычайную идею и работа началась в 1960. Уже в следующем году первые образцы одноканальной ракеты начали летать. Американский аналог Ред Ай полетел лишь в 1965 году. В СССР на базе «Стрела» были созданы различные подвижные зенитные ракетные комплексы ПЗРК, состоящие на вооружении и теперь. Александр Аркадьевич Красовский был выдающимся ученым во многих научных областях. Корреляционные экстремальные навигационные системы, обоснованные им и его учениками, позволили крылатым ракетам попадать точно в цель. Его идеи воплощены в космических тренажерах. В последние годы он увлекся ветроэнергетикой и ее системой управления. Предложил для передачи данных в ветроэнергетической системе использовать низкочастотные радиоволны, распространяющиеся в верхнем слое земной коры практически без затухания. Обосновал тип антенн для таких систем. Учебник по основам автоматики А.А. Красовского стал настольной книгой для многих инженеров и научных работников. Теория аналитического конструирования и много других монографий до сих пор широко используются в науке. 150 кандидатов наук и 30 докторов – его ученики Александр Аркадьевич был академиком двух отделений АН СССР. После развала СССР он не отказался от своих убеждений коммуниста, стал членом КПРФ, старался участвовать, несмотря на преклонный возраст, во многих акциях КПРФ, раздавал газеты и листовки на улице. Многие помнят генерала с золотой звездой Героя на кителе на демонстрациях в Москве. Был доверчив. Молодой подонок воспользовался его добротой, представился журналистом и 31 мая убил ученого в его квартире, похитив награды и ноутбук. Мы, его ученики, помним учителя. Участник лыжных и байдарочных походов, заботливый и требовательный учитель. Два воспоминания его адъюнктов: Он работал самозабвенно, самоотверженно. Больше многих учеников. Любил жизнь, Родину, походы. Однажды заболел. Гнойный аппендицит, реанимационная палата, капельницы. Мы, два адъюнкта, пришли навестить, ободрить, рассказать о делах. Между капельницами на одеяле пюпитр и наш учитель пишет формулы. Он не мог без науки и творчества. Разрабатывался моим дипломником нашлемный прицел для летчика с одноканальным управлением. Летчику нужно было сопровождать цель глазами, а оружие поворачивалось в направлении взгляда. Шлем летчика при этом не был связан с кабиной проводами. Я показал чертеж Учителю. Он заинтересовался и попросил оставить на вечер. Утром вызвал и предложил слегка изменить схему. Прицел стал намного эффективней. Мы получили авторское свидетельство на прицел.
Мой товарищ Ю.Василевский вспоминает: - Не могу похвастаться многолетним и тесным общением с Александром Аркадьевичем Красовским, однако, будучи одним из его многочисленных адъюнктов, имею нескромность считать себя его учеником и очень гордиться этим.
Случай, рассказом о котором я хочу поделиться, может на мой взгляд, добавить маленькую черточку к портрету этого замечательного ученого.
Александр Аркадьевич, как известно, был прекрасным математиком. Закончив, если я не ошибаюсь, физмат Московского университета, он за годы своей научной деятельности постиг все тонкости этой науки. В то время я заканчивал работу над своей кандидатской диссертацией. Одним из ее разделов должно быть исследование смоделированного на ЭВМ полета снаряда с хитроумным аэродинамическим демпфером-антенной (предложенным А.А.). Модель демпфера никак не хотела работать, вернее работала наоборот - раскачивала снаряд вместо того, чтобы успокаивать его колебания. Математическую основу этой модели представляла система из шести дифференциальных уравнений третьего порядка. Ее вывод занимал у меня несколько дней упорной работы, а по объему без малого "школьную" 12-ти листовую тетрадь. После неудачи с пятым вариантом модели я решился на крайнюю меру - обратиться за помощью к научному руководителю. Выслушав мои жалобы на "упрямый демпфер" Александр Аркадьевич взял тетрадь с выводами и обещал "поглядеть вечерком". И действительно на следующее утро он вернул мне тетрадку. Там на остававшихся свободными полутора страницах уместился вывод уравнений моей модели, сделанный знаменитым почерком Красовского. (Мелкий и ровный почерк А.А. кажется поначалу трудночитаемым, но, поработав с его рукописными материалами, быстро понимаешь, что ничего более рационального и в то же время четкого и внятного на свете не существует.)
Чтобы ознакомиться с выкладками А.А. мне потребовалось полдня. Ведь вместо моих десяти листов вывод сузился до полутора страниц! Множество преобразований было выполнено в уме. У меня такого ума тогда не было. Сейчас, впрочем, тем более нет. Изюминка нового вывода оказалась в самом начале - в исходных уравнениях. Там один из членов неожиданно поменял знак плюс на минус. Закономерность бывшего плюса в этом месте была для меня абсолютно очевидна и замена его на минус была чем-то сродни делению на ноль. В голову закралась крамольная мысль - А.А. что-то напутал. Однако модель, в которой я поменял злополучный знак, сразу заработала. Демпфер начал успокаивать колебания и все встало на место.
Диссертация вскоре была завершена, а затем и успешно защищена. Все было хорошо, но злосчастный минус долго не давал покоя. И, лишь спустя несколько месяцев, я все-таки сообразил, откуда взялся минус, а заодно понял, чем отличается обычный адъюнкт от Настоящего Большого Ученого.
Случай, рассказом о котором я хочу поделиться, может на мой взгляд, добавить маленькую черточку к портрету этого замечательного ученого.
Александр Аркадьевич, как известно, был прекрасным математиком. Закончив, если я не ошибаюсь, физмат Московского университета, он за годы своей научной деятельности постиг все тонкости этой науки. В то время я заканчивал работу над своей кандидатской диссертацией. Одним из ее разделов должно быть исследование смоделированного на ЭВМ полета снаряда с хитроумным аэродинамическим демпфером-антенной (предложенным А.А.). Модель демпфера никак не хотела работать, вернее работала наоборот - раскачивала снаряд вместо того, чтобы успокаивать его колебания. Математическую основу этой модели представляла система из шести дифференциальных уравнений третьего порядка. Ее вывод занимал у меня несколько дней упорной работы, а по объему без малого "школьную" 12-ти листовую тетрадь. После неудачи с пятым вариантом модели я решился на крайнюю меру - обратиться за помощью к научному руководителю. Выслушав мои жалобы на "упрямый демпфер" Александр Аркадьевич взял тетрадь с выводами и обещал "поглядеть вечерком". И действительно на следующее утро он вернул мне тетрадку. Там на остававшихся свободными полутора страницах уместился вывод уравнений моей модели, сделанный знаменитым почерком Красовского. (Мелкий и ровный почерк А.А. кажется поначалу трудночитаемым, но, поработав с его рукописными материалами, быстро понимаешь, что ничего более рационального и в то же время четкого и внятного на свете не существует.)
Чтобы ознакомиться с выкладками А.А. мне потребовалось полдня. Ведь вместо моих десяти листов вывод сузился до полутора страниц! Множество преобразований было выполнено в уме. У меня такого ума тогда не было. Сейчас, впрочем, тем более нет. Изюминка нового вывода оказалась в самом начале - в исходных уравнениях. Там один из членов неожиданно поменял знак плюс на минус. Закономерность бывшего плюса в этом месте была для меня абсолютно очевидна и замена его на минус была чем-то сродни делению на ноль. В голову закралась крамольная мысль - А.А. что-то напутал. Однако модель, в которой я поменял злополучный знак, сразу заработала. Демпфер начал успокаивать колебания и все встало на место.
Диссертация вскоре была завершена, а затем и успешно защищена. Все было хорошо, но злосчастный минус долго не давал покоя. И, лишь спустя несколько месяцев, я все-таки сообразил, откуда взялся минус, а заодно понял, чем отличается обычный адъюнкт от Настоящего Большого Ученого.
А.В. Пузицкий 1.09.2011